Каждый вид собачьего спорта это своя религия.

Есть IGP - монотонное, дисциплинированное, со своими одинаковыми схемами и следом на пашне в 5 утра. Есть сумасшедшие аджилитисты, которые вообще не знают, что такое лень. Есть танцы с собаками, мой любимый ПСС с его лесами и завалами, есть обидиенс - совсем недоступное мне искусство. Есть куча всего еще, куда собака может тебя привести, чтобы ты встретил своих людей.

Еще я как-то Мотю увидела. Мотя по команде что-то делала с мячом для фитнеса, розовым, клала на него лапки, не знаю зачем. Ленка, Мотина хозяйка, сидела на другом мяче, и раздавала Моте ценные указания. Я стояла рядом и думала - нефига себе! Совершенно непонятно, чем они тут занимаются, но этот розовый мяч, короче я хочу такую собаку.
Надо ли говорить, что однажды Мотя родила. Один раз я приехала провакцинировать щенков. Вообще, ходить по квартире, где бегает помет малинуа, это больно, потому что они виснут на штанах и впиваются в плоть. И ничего ты с этим не поделаешь. Можно стряхивать, но это малоэффективно. Второй раз я приехала не помню зачем, что-то меня зомбировало, я взяла в руки оставшегося щеночка (остальных забрали или собирались забрать), и не смогла разжать пальцы. Так и уехала с набором - щенок, ухватка, банный веник из прутиков и гудок от велосипеда. Гудок в мондиоринге для обозначения начала и конца упражнения используется. Банный веник применялся для постукивания по щенку во время игры. Не спрашивайте, звучит бредово, но это мондио.
И дальше один или два раза в неделю я каталась со своим малинуа на разные площадки, занималась, получалось не все и не всегда. Поскольку тара сторонилась людей, я полгода брала ее с собой на работу. Она сидела под письменным столом, а когда я шла к смотровому, просто шмыгала под него. Мне приходилось извиняться, говорить что это мой ассистент. На ней наш кардиолог училась делать узи сердца. Тара быстро привыкла и засыпала. Потом уже, когда доктор разобралась, я предложила ей сдать на черный пояс, и притащила Пифагора. Он крутился, вертелся, сучил лапками, издавал максимум непотребных звуков, короче привносил трудности как мог.
Иногда я ее дома оставляла. Поскольку дом она радостно разбирала, я приняла мудрое решение оставлять ее в клетке, чтобы она ничего не сделала. Щас. Сидя в клетке малинуа затягивает туда все, до чего даже не может дотянуться. Никто не знает как. Один раз она всосала в клетку мешок с кормом, накормила пуха, и возлежала в куче еды. Еще раз она сложила клетку и вышла. Сложила внутрь. Как я не знаю, там защелки вообще-то. Я слышала истории как малинуа срывали сидя в клетке карнизы, гнули толстые прутья, втягивали предметы интерьера. Клетку то не жалко, вещи тоже хрен бы с ними, а вот зубы портятся ….
Малинуа могут самоубиться на ровном месте. Однажды она полезла в шкаф - купе за игрушкой (понятное дело, что шкафу в принципе давно настал конец) и зацепилась паховой складкой за железку, оторвав кусок плоти. Конечно, в пылу борьбы с мебелью, она не заметила травмы. Конечно, обработать это нереально, потому что горе малинуа можно сравнить с горем небольшого африканского племени, когда они оплакивают усопшего вождя всем народом. Она махала ногами как мельница, вопила, воздевала руки к небу и молила о пощаде. Ну я, не будь дурой, надела воротник. И тут малинуа поняла, что не видит собственной жопы. Сначала она полезла за спасением к Маше, та давай орать, потому что тара почти отрезала ей воротником голову, пытаясь, видимо, заглянуть в глаза, со словами "за что мне все это! " Потом чертово животное сорок минут сидело у меня на голове и пыхтело. В прямом смысле на голове, не в переносном. Короче я забила на все это дело и перемотала собаку по экватору катушечным пластырем.